Насилие в отношении женщин и девочек в Кыргызстане – можно ли с ним бороться?

В международном сообществе готовятся отметить Международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин и девочек – 25 ноября. Генассамблея ООН узаконила и сделала общемировым день против насилия 18 лет назад, но оно по-прежнему остается одним из самых распространенных нарушений прав человека и представляет угрозу для миллионов девочек и женщин, не имея географических, социальных, экономических или религиозных границ. Кыргызстан – не исключение. По данным ООН, каждая четвертая женщина в стране вместе с детьми подвергается семейному насилию, включающему в себя все остальные виды насилия.

«МК-Азия» разбирался, когда и почему подвергаются насилию женщины и девочки в Кыргызстане, как можно попытаться его избежать и как слабый пол защищает государство.

Враждебная среда

В современном мире любой ребенок оказывается под угрозой насилия практически с момента рождения, попадая во враждебную среду. По данным Детского фонда ООН – ЮНИСЕФ в КР, около 6 из 10 детей до года в 30 странах с доступными данными сталкивались с насильственными методами воспитания: 50% из них трясли в качестве физического наказания, а практически каждого десятого ребенка били по голове, лицу или ушам, чтобы он прекратил кричать или делать что-то запрещенное. Далее насилие приобретает не только физический, но и психологический, эмоциональный и сексуальный виды. Первые три вида его для Кыргызстана не считаются чем-то особенным – культуру взращивания детей в постсоветских странах можно считать утерянной, и, по данным мониторинга положения женщин и детей, 57% детей подвергаются физическим наказаниям дома. Сколько детей подвержено психологическим и эмоциональным актам насилия – неизвестно. Как и то, сколько детей подвергается сексуальному насилию на самом деле. Только по данным правоохранителей, в 2016 году его жертвами стали более 100 детей обоего пола. По данным аппарата омбудсмена, в 43% случаев насилие во всех видах исходит от родственников или членов семей детей, лидирует при этом физическое. Данных о сексуальном насилии достоверных нет: ситуация в основном замалчивается годами и о ней могут знать, но бездействовать по ряду причин родственники и жертвы, и насильника, а так же соседи, которые могут стать нечаянными свидетелями происходящего.

С возрастом для девочки число опасностей растет. Помимо всех видов насилия юная девушка может стать объектом традиции «кыз ала качуу» – «схватить девушку и убежать», или попросту кражи невесты. В республике есть статья 155 УК КР, согласно которой похищение женщины для вступления в брак вопреки ее воле чревато лишением свободы на срок от пяти до семи лет. Однако это никого не останавливает и тенденция набирает обороты. Так, в 2013 году по данным Минсоцразвития КР, 60 % браков в практически моноэтнично населенных районах были совершены благодаря похищению. По данным Международного исследования общественной безопасности в Кыргызстане в 2015 году, в тот год была похищена для брака каждая шестая кыргызстанка ( к слову, нередко «ала качуу» становится поводом не только для формального единичного, но и для группового изнасилования, после чего жертва просто выбрасывается прочь). Общее же число украденных женщин в республике, вышедших за укравшего их, составило 5%. И только чуть менее 20% украденных решили обратиться в милицию за помощью. Причина – позор для семьи девушки ( общественное мнение – «раз украли – значит, живи и терпи» живет и процветает, плюс мнение «испорченная , разведенная девушка никому не нужна») и опасение мести со стороны мужа и его родни, что небезосновательно. Украденная по большому счету не имеет никаких прав и может быть изнасилована, избита, и даже убита как мужем, так и его родственниками. Или выброшена на улицу – без вещей, денег и своих детей, с приобретенными в браке ИППП или ВИЧ. Законного подтверждения тому, что она имеет отношение к супругу, нет – брак при краже зачастую заключается только в форме нике, а не в ЗАГСе. По данным же Национального обследования «Гендер в восприятии общества» за 2016 год , каждый десятый участник опроса (11 % женщин и 12 % мужчин) сообщил о том, что в их сообществах за последние пять лет участились случаи ненасильственных похищений невест, и 4 % опрошенных сообщили об увеличении случаев насильственных похищений женщин для вступления в брак без их согласия. При этом жители городов почти вдвое чаще отмечали увеличение частоты насильственных похищений женщин, чем жители сельской местности ( это 7% в Бишкеке, 8% – в Оше, а так же 5 % опрошенных по Иссык-Кульской области и 6% – по Ошской области ).

Молчи и скрывайся

Казалось бы, насилие – проблема больше региональная, в силу меньших возможностей для женщин и девочек защитить себя и свои права на физическую, психическую и половую неприкосновенность. Однако и в Бишкеке, где расположены многие кризисные центры и правозащитные организации, где можно получить психологическую помощь, консультацию, кров на время, ситуация тоже тяжелая. Истории с насилием над детьми в семье во всех его формах так же замалчиваются. Но о том, как не попасть в рискованную ситуацию и избежать насилия, и о том, что делать, если акт насилия – психологического ли, физического ли, сексуального ли – состоялся, подвергающиеся насилию и их окружение знает больше. Тем не менее жертвы так же опасаются обращаться за помощью. И в медучреждения, и в кризисные центры к психологам, которые помогут пережить произошедшее. И с заявлением в милицию об избиении или изнасиловании: далеко не каждая пострадавшая решится пережить случившееся снова, рассказав о нем много раз и представив его на обсуждение общественности.

Женщины и девушки – не только юные, но и уже имеющие высшее образование и престижную работу – боятся, что реакцией со стороны правоохранителей и общества будет вывод: «ну что ж – сама виновата». Да и родные и близкие могут оттолкнуть – по этой же причине, так как факт насилия, особенно сексуального, часто становится поводом для стигмы. Поэтому молчание становится спасительным выходом. Стеной, за которой можно скрыть боль, и которая помогает построить новую жизнь, но с оставшимися внутри шрамами.

– Я училась в университете на третьем курсе, устроившись на работу, пошла в кафе с коллегами и там познакомилась с Айбеком (имя изменено, прим.авт). Начали встречаться, через несколько месяцев мы стали вместе снимать квартиру – решили пожить вместе, а потом уже поехать к его родителям в пригород и к моим родителям на Иссык-Куль знакомиться. Они мне говорили, что я должна показать им только будущего мужа, и были против того, чтобы я с кем-то спала, а тем более жила под одной крышей до свадьбы. Но мы не удержались, и я очень боялась, что забеременею – до свадьбы это большой позор для семьи. Я знала, что аборт – вредно, а презервативы дорогие, и я стала пить одни таблетки, которые посоветовала замужняя подружка, они мне и помогли, – вспоминает Айжан (имя изменено, прим.авт). – К нам часто приходили друзья. Поэтому я не забеспокоилась, когда одним вечером к нам пришел его друг с пивом. Я им ужин приготовила, поела и ушла спать – день был тяжелый, да и мужские разговоры только для мужчин… Я проснулась от того, что меня гладят и ощупывают чьи-то чужие руки. Сначала думала, что это сон, начала крутиться, переворачиваться, но с другой стороны кровати уже лежал Айбек… Я боролась и кричала, пытаясь выбраться из комнаты, звала на помощь, но они были сильнее…

После группового изнасилования идти в милицию девушка не стала, как и обращаться за медпомощью. Пока парни приводили себя в порядок после содеянного, она накинула первые попавшиеся вещи и выбежала из дома – благо на улице стояла ранняя осень. Растрепанная, в слезах и в синяках, она поймала такси и приехала к подружкам, с которыми снимала квартиру до того, как решила съехаться с любимым. Девушки помогли ей успокоиться и привести себя в порядок, а утром, когда Айбек ушел на работу – забрать ее вещи из квартиры, где больше не хотелось находиться.

– После, когда он пришел к нам и пытался извиниться, то сказал, что они просто решили с другом попробовать, как это – когда одна девушка и два парня? Он сказал – в Интернете видели, что это круто, и что любая девушка не будет против такого, что это даже показывают в фильмах … Айбек был тому другу как брат, вот он и решил мной поделиться. Тем более Айбек был уверен, что я ничем не больна – он был у меня первым и единственным мужчиной, был уверен, что мне понравится. Он говорил, что любит меня и предлагал все забыть, – поясняет девушка. – Но я поняла, что не смогу находиться рядом с ним никогда.

Поняв, что пострадавшую не убедишь идти в милицию или обратиться к врачам, одна из подружек посоветовала обратиться в кризисный центр. Но Айжан решила справиться сама. Принимаемые противозачаточные помогли избежать нежелательной беременности, а по счастливой случайности оба насильника не заразили девушку ИППП. Лечить физические последствия насилия же ей пришлось самостоятельно, кустарными методами – при обращении к гинекологу Айжан боялась, что ее обяжут рассказать, кто с ней такое сделал, и скажут, что «нечего было съезжаться с парнем до свадьбы, чего ты ждала, что тебя посчитают не доступной девушкой?». Обошлось без серьезных последствий для физического здоровья. Зато психологическая травма осталась.

– Я долгое время вообще боялась парней. Мне снились кошмары, в которых это случалось снова и снова. Двое, трое, четверо… Меня трясло внутри, когда парни оказывались рядом, в маршрутке, в автобусе, на учебе, трясло, когда приходилось общаться с коллегами-мужчинами. Боялась возвращаться с работы поздно вечером – я даже переходила на другую сторону улицы, если видела, что там идет парень! Я не хотела ни с кем знакомиться, ни с кем встречаться. Была противна и пугала сама мысль о том, чтобы снова открыть душу, с кем-то обняться, поцеловаться…Казалось, что следующий парень окажется таким же или сделает еще что-то хуже со мной, когда я буду ему доверять и решусь с ним на близость. Может, вообще убьет, – говорит она. – Так прошло больше года. Приезжая к родителям, я боялась вдвойне – вдруг я кому-то понравлюсь, и меня украдут? Тогда еще хуже – что не сберегла себя, все узнают! Родители постоянно говорили о том, что мне давно пора замуж, и наконец нашли мне жениха – из соседнего села. Мы с ним начали общаться по WhatsApp, он показался мне хорошим человеком. Родители дали понять, что хотят видеть меня его женой. И в Бишкеке мне пришлось срочно искать врача, который сможет восстановить девственность. Собрала денег и сделала операцию, муж ничего не узнал. В брачную ночь и потом он вел себя достаточно нежно, и я как бы оттаяла изнутри. Понемногу привыкла к нему, у нас родилась дочка. Но…Я боюсь засыпать, когда в наш дом вечером приходят его друзья. Боюсь, что случившееся повторится, хотя муж религиозный человек и такого не должен допустить. И знаете…Я пыталась заговорить с мужем, чтобы узнать, как бы он отреагировал, если бы узнал, что со мной случилось – якобы так поступили с моей однокурсницей. Он сказал, что та девушка – «порченая» и с ней «ни один нормальный мужчина иметь дело не станет», и хорошо, что я у него не такая… Сейчас у нас маленькая дочь. И я уже думаю, как ее обезопасить, когда она вырастет, как ей объяснить, что надо делать, чтобы не испытать то, что испытала я. И боюсь, что не смогу.

Айжан повезло: пока в браке она не подвергалась ни избиению, ни унижениям, ни изнасилованию.

Преступление без наказания

Еще одна категория тех, кто молчит о случившемся, опасается, что вину преступника доказать удастся с трудом – тому свидетельство ряд громких уголовных дел, о ходе расследования и приговоре по которым сообщают в СМИ. В силу вступит фактор кумовства или коррупции, и совершивший преступление вряд ли понесет адекватное деянию наказание – даже если дело дойдет до суда. Поэтому для статистики преступлений, связанных с насилием разного рода, их историй не существует. Есть и случаи, когда огласка факта насилия влечет за собой боязнь потерять работу. Но все истории, когда о произошедшем молчат, объединяет одно – те, кто избил, изнасиловал или довел до нервного истощения своих жертв, продолжают оставаться безнаказанными. Они могут спокойно жить и работать на прежнем месте, поддерживая свое реноме и – снова совершая акты насилия в отношении тех, кто слабее. Меж тем жертва, не имея возможности высказаться, не веря в наказание насильника и не найдя должной поддержки, испытывает колоссальный стресс, который потом приводит к различным негативным последствиям, разрушающим ее жизнь.

Алина (имя изменено, прим.авт) – экс-сотрудница одной из международных организаций, имеющих в республике свое представительство. В ее обязанности входили и командировки по регионам с коллегами из республиканских и зарубежных представительств для мониторинга эффективности деятельности работы объединения. Одна из поездок несколько лет назад закончилась для Алины трагично. По завершению миссии был накрыт богатый стол, на котором присутствовал алкоголь. Молодая женщина участвовать в его распитии практически не стала и отправилась в свой номер, куда через некоторое время постучался один из перебравших лишнего коллег из зарубежного представительства – якобы за зарядкой для телефона. Получив желаемое, он номера не покинул, и стал приставать к его обитательнице с непристойными предложениями сексуального характера. На категорический отказ и требование покинуть номер он распустил руки, завязалась борьба. На шум и крики никто не реагировал – часть соседей по номерам находилась за пиршественным столом, часть уже спала или сделала вид, что ничего не слышит. Агрессор брал верх, угрожая, что сейчас не только сам совершит акт насилия, но и приведет остальных участников застолья – мужчин, которые с удовольствием согласятся с таким «продолжением банкета». Однако заверил, что не будет этого делать – если Алина согласится заняться с ним оральным сексом – без презерватива. Алина испугалась и согласилась. К «чести» насильника, получив желаемое, тот удалился, даже похвалив жертву за «отличную работу».

– Первым моим желанием было его как-то покалечить во время этого, пока он был уязвим, и убежать, но я понимала, что он сильнее меня и будет только хуже…Наверное, прошло не так много времени, но мне оно казалось вечностью. Когда все закончилось и он ушел, я долго сидела в ванной комнате, плакала и не знала, что делать – идти в ближайшее отделение милиции? Вызвать наряд и сказать, что мне угрожали групповым изнасилованием и принудили к оральному сексу? Тогда об этом узнают все коллеги, и не только в Кыргызстане, но и в головном офисе, от милиции информация попадет к журналистам. Такую новость сразу все подхватят, и тогда это нанесет вред не только мне, но и работе нашей организации. Последствия этого я даже не могла предугадать….Да и как доказать, что я сказала правду? В комнате не было камер наблюдения, – вспоминает она. – Всю обратную дорогу я молчала, притворялась, что сплю. Чувствовала себя использованной, грязной и опустошенной… Мой жених, с которым мы жили и уже собирались подавать заявление, сразу понял, что со мной что-то случилось и я ему все рассказала. Он был поражен, но сказал, что останется со мной в любом случае, и хочет, чтобы насильник понес наказание. Но я объяснила, что наказать моего коллегу и доказать его вину практически невозможно. Мы попытались жить как раньше – правда, я отказывала в близости, пока не были готовы результаты анализов, включая тест на ВИЧ, которые доказали, что я ничем не заразилась и мы в безопасности. Были сложности в интимной жизни – было тяжело дать к себе прикасаться, мне не хотелось близости в таком количестве и таким образом, как было до поездки, я чувствовала себя виноватой в случившемся. Я старалась быть такой же активной и уравновешенной как раньше, и на работе, и дома, и в постели, заниматься прежними хобби, но не всегда получалось. Казалось, что мой мужчина меня понимает и делает все, чтобы я не замыкалась, и к случившемуся не возвращалась… Но вскоре у нас начались мелкие размолвки, ссоры. А чуть больше двух месяцев спустя после случившегося мой будущий муж ушел от меня – сказал, что ему противно находиться рядом с той, кто согласилась «обслужить ртом» другого мужчину, будучи его невестой. Что, может быть, мне с моей работой приходилось и приходится делать не только это, но и другие вещи, о которых я просто молчу. Что после случившегося я недостойна быть матерью его детей – «с порядочными женщинами такое не случается»… Я вернула ему его кольцо.

Статьи в Сети, которые советуют, как жертве насилия пережить произошедшее, помогли справиться со случившимся на первых порах – опасение огласки в связи с работой в международной организации, несмотря на врачебную тайну не дало обратиться к специалисту. Правда, с работы через некоторое время после расставания с женихом она уволилась – к счастью, ей сделали выгодное предложение в другом месте. Мысль встретиться еще раз с насильником или попасть в похожую ситуацию снова убивала. Сейчас, на новой работе женщине тоже иногда приходится ездить в командировки. Но теперь Алина ведет себя иначе, осторожнее. Чувство вины до сих пор сильно, как и недоверие к мужчинам. Оправившись от ударов, нанесенных насильником и женихом, она признает – случившееся наложило сильный отпечаток не только на коммуникабельность и поведение, но и на манеру одеваться, и даже на стрижку, макияж, маникюр. Ей хочется быть совсем незаметной, невидимой. И это, по словам женщины, влияет на личную жизнь – Алина одинока уже более трех лет, несмотря на успешную карьеру в своей сфере и обширные знакомства. Больше, чем связи с мужчинами «на одну ночь», у нее не выходит – истории ее романов либо ограничиваются сексом на пару раз и прерываются,  либо не перерастают в нечто большее, чем флирт по переписке. Ей кажется, что в ней не видят большего, чем простой объект для секса, незаметный и потому один из многих, который вполне можно заменить на другой. И что возможно, в этом где-то есть и ее вина – что-то в ее поведении дает намек противоположному полу на то, что она в их глазах не заслуживает серьезных отношений, бережного отношения к себе, что ее можно просто использовать безнаказанно – как это сделал в свое время подвыпивший коллега. Женщина понимает, что время ее жизни уходит, и давать случившемуся и дальше влиять на ее жизнь нельзя. И планирует обратиться к профессиональному психологу. Сожалея, что не сделала этого изначально. Она надеется, что сможет преодолеть случившееся, построить постоянные и здоровые отношения, и в конце концов завести семью.

Взгляд «сверху»

Несмотря на растущее число жертв семейного и сексуального насилия, на государственном уровне для изменения ситуации мало что предпринимается. Хотя попытки в последние годы и были предприняты. Например, подписанные главой государства Алмазбеком Атамбаевым в 2016 году поправки, влекущие за собой усиление уголовной ответственности за совершение преступлений против жизни, здоровья и неприкосновенности несовершеннолетних до 14 лет со стороны родителей, законных опекунов или лиц, их заменяющих. Так же девочек и мальчиков защитят поправки 2017 года в УК и УПК КР, принятые парламентом. Согласно им любые сексуальные действия по отношению к несовершеннолетним расцениваются как изнасилование, понятие «обоюдное согласие» в этом случае исчезла. Кроме того, ужесточается наказание за половое сношение, мужеложство или лесбиянство с лицами, не достигшими 16-летнего возраста. Есть и достижение в виде того, что теперь для возбуждения уголовного дела о насилии над несовершеннолетними не требуется заявления их родителей или родственников.

Женщин в браке же могут обезопасить подписанные в начале 2017 года Законы «Об охране и защите от семейного насилия» и «О внесении изменений в некоторые законодательные акты по вопросам охраны и защиты от семейного насилия». Большая часть их составляющих вступит в силу с 1 января 2018 года. Они определяют правовые основы предупреждения и пресечения семейного насилия, обеспечения социально-правовой охраны и защиты лиц, пострадавших от семейного насилия. Так же в документах предусмотрены определения таких ключевых понятий, как безопасное место, охранный ордер, психологическое насилие, семейное насилие, физическое насилие, экономическое насилие и так далее. Пострадавшие от семейного насилия и его форм имеют право на получение социально-психологической помощи в государственных и муниципальных учреждениях, а также в учреждениях социального обслуживания – бесплатно, но при заключении определенного договора. За это время они могут трудоустроиться, пройти переподготовку или обучиться новой профессии и начать реабилитацию от пережитого. Так же пострадавшие от семейного и других разновидностей насилия могут обратиться в консультативно-профилактические (кризисные ) центры, где им может быть оказана социально-психологическая, правовая, медицинская помощь и даже предоставлено убежище. Human Rights Watch и другие правозащитные и международные организации высоко оценили данный шаг. Они, к слову, тоже пытаются изменить ситуацию. В частности, ПРООН в рамках бесплатной правовой помощи по модели «pro bono» для женщин и детей, пострадавших от гендерного насилия оказывает уже подготовлено 100 адвокатов для всех областей республики. Некоторые из них уже помогают в вынесении адекватного приговора по 10 резонансным уголовным делам (в их числе и изнасилование таксистом пассажирки на глазах ее малолетнего сына в 2016 году). Однако этих мер недостаточно. Мировой опыт показывает, что решение проблемы – изменение сознания общества и на уровне государства, и на уровне религии: жертва должна знать, что имеет право на защиту и обратиться за помощью необходимо, чтобы избежать новых случаев насилия. А преступник – понимать, что он понесет ответственность за свои действия, вне зависимости от социального и экономического положения и наличия у него родственников и связей в любой из ветвей власти. Пока же в Кыргызстане в парламенте и в СМИ из уст депутатов, чиновников, бизнесменов и общественных деятелей все больше слышатся негативные высказывания о женщинах и их правах. А значит, насильники получают уже «узаконенное» поощрение и в ближайшие годы ситуацию изменить к лучшему радикально вряд ли удастся.

Оставьте первый комментарий

Оставить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован.


*